- Александр, приходилось Вам задумываться о природе творчества. И в этой связи, имеет ли творчество отдельного человека потолок? Скажем, планку, выше которой человек не способен прыгнуть. Вы осознаете  существование какой-то своей «планки»?

- Ну, природа творчества иррациональна, и искусство совершенно бессмысленно и бесполезно для подавляющего большинства людей. Планку свою я, увы, хорошо знаю, хотел бы выше, да никак.

- Простите за наивный вопрос, но что для Вас творчество? Можно ли вообще сформулировать творчество-термин? Александр, этот вопрос рождается из конкретного наблюдения за художниками: для кого-то творчество некая форма молитвы, ритуал, а для кого-то аналог пятидневной рабочей  недели с трудовым договором.

- Для меня это что-то посередине - уж никак не ритуал, и никак не пятидневная трудовая неделя. Просто постоянное теоретическое желание создавать рисунки, картины, объекты и т.д. -- и постоянное нежелание делать это физически, постоянное отлынивание от работы, поиски любых поводов не делать ничего - поэтому я загоняю себя в работу либо договоренностями с кем-то, и появляются  дедлайны и обязательства, либо эти "договоренности" сам себе создаю, например, путем поездок куда-нибудь с полным чемоданом холстов и красок. Не везти же их обратно незакрашенными?

- Мне кажется это чудо, когда при назывании фамилии художника – мозг моментально транслирует картинку или картинки. Флоренский – и почти любой вспоминает что-то «свое», это может быть Довлатовское, митьковское, новые  объекты… Можете ли Вы вспомнить, когда появился этот узнаваемый и завораживающе-выразительный черно-белый стиль?

- Кажется в 1984 году, когда мой товарищ Виктор Тихомиров попросил сделать рисунки к его повести ЗОЛОТО НА ВЕТРУ, а потом пошло-поехало, все вокруг писали тексты, а я их с удовольствием иллюстрировал. Шинкарев, Оля Флоренская, Боря Гребенщиков...

- Петербург и Ваше окружение сильно повлияли на становление? И кто повлиял больше: город или люди? Кого-то из окружения Вы вспоминаете благодарно?

- В другом городе я бы был другим художником. И сам город (архитектура, пространство), и люди -- Рихард Васми, Владимир Шагин, Шолом Шварц, Наталья Жилина, Борис Смелов, Иван Сотников, Михаил Иванов, Игорь Иванов и многие другие. Это те с кем дружил лично - а до них Лапшин, Гринберг, Басманова, Неменова, Васнецов - да всех хороших ленинградских художников и не упомнишь...

- Как Вы относитесь к путям развития современного искусства? И обращаете ли Вы вообще внимание на «пути» или Вы творите «без дорог», без оглядки и без авторитетов? Александр, как Вы считаете, Вы вписаны в современное искусство, Вы в тренде, Вы коммерчески успешны? И все вышеперечисленное важно для художника?

- На первую часть вопроса ответить затрудняюсь, а на вторую вот: не очень вписан, не очень в тренде, не очень коммерчески успешен - по сравнению с многими. И одновременно вписан, в тренде, коммерчески успешен - по сравнению с другими многими...

- Как складываются Ваши отношения с галереями, кураторами, коллекционерами? Вы не обижены ими?

- Обижаться нельзя, никто никому ничего не должен, мне во всяком случае. Ну все же были две  персональные выставки в Русском музее, галереи "Борей", "Роза Азора", "L-галерея", "Галерея Гельмана", теперь вот "Галерея Тотибадзе" -- то что сразу вспомнилось... Коллекционеры тоже были в жизни с двадцатилетнего возраста и по сей день попадаются. И даже кураторы. Но в последние несколько лет меня все это волновать совсем перестало, как правило, какие-то предложения сами появляются периодически, и довольно часто, так что никакой "промоушен" мне не нужен.

- Александр, какие темы сегодня привлекают Ваше внимание, над чем Вы трудитесь? Каковы Ваши планы на обозримое (а может и необозримое) будущее?

- Постоянно -- живопись и рисование (в большей степени в поездках, чем в мастерской), всегда -- какие-то книжные проекты, своя шелкографская мастерская "Б&Ф", совместная работа с Ольгой Флоренской над объектами (никогда порознь, так что это отдельный автор такой -- О&А Флоренские). Так что планы - продолжать все это. И еще я коллекционирую искусство -- это тоже хотелось бы продолжать.

- Вы реализовались в прошлом? Вопрос некорректен, но Вы сделали все, что могли? Вы трудоспособны, как, скажем, Солженицын, или Вам ближе типаж Венедикта Ерофеева. Вообще регулярная работа важна для художника или творчество – суть импульс, выплеск….

- Я нахожусь строго между Солженицыным и Ерофеевым, странная смесь обломовщины с трудоголизмом. А сейчас вспомнил как Володя Шинкарев сказал мне при знакомстве (мне было 24 года), что я смело могу умирать, так как сделанного вполне достаточно. Однако последующие 32 года я все время что-то делал, так что видимо как-то реализовался...

- Александр, Вам важен зритель, его мнение, критика, его количество и его качество? Или Вы анахорет?

- Повторю слова Кибирова: "Когда хвалят, приятно, независимо от того кто хвалит, и так же неприятно, когда ругают, опять же независимо от того кто ругает" (цитирую по памяти). А также приведу любимую цитату из Пушкина: "Я читал несколько критических статей о себе. Это все равно что подслушивать у кабака что говорят о нас холопья".

- Есть что-то из разряда немыслимого и фантастического чтобы Вам хотелось сделать в творчестве?

- Пожалуй, нет. Все что хотелось бы сделать теоретически достижимо.

Записал Алексей Шульгин.