- Ефрем Иванович, согласны ли Вы с тем, что в человеке в детские годы многое закладывается и дается для дальнейшего восприятия мира и жизни? А где прошли Ваши детские годы? Предполагали Вы мальчиком, что станете художником?
- Человечество очень давно осознало, что многое в судьбе человека закладывается именно в детские годы. «Мы родом из детства» - так французский писатель Антуан Экзюпери красиво оформил это утверждение. И я с ним согласен. Дом и семья чрезвычайно важны в жизни каждого человека. Воспоминания о детстве всегда вызывают чувство трепетного волнения. Детство навсегда в судьбе художника.
Родился 1 февраля 1921 года в селе Нестерово недалеко от древнего города Старицы на самой красивой, удивительно песенной по своим очертаниям Тверской земле. Я был шестым ребенком в семье Ивана Сергеевича Зверькова инспектора по сбору лекарственных трав, человека весьма образованного и очень доброго. Наша семья жила в усадьбе деда по отцовской линии, во флигеле старинного каменного двухэтажного дома с изящной мебелью, венецианскими зеркалами и большой библиотекой. Благодаря родителям я люблю книги и много читаю всю жизнь. С одной стороны дома располагался старый яблоневый сад совершенно восхитительный в пору своего цветения, а с другой – живописный парк, спускающийся к небольшой извилистой речке Шостке, далее до самого горизонта луга и поля, а над ними огромные неспешные белые облака. На этих тверских просторах и прошло мое детство.
Художественная одаренность проявилась очень рано. Я мог целые дни проводить за рисованием. Однажды отец из Твери, где он тогда работал, привез хорошую репродукцию произведения великого пейзажиста Исаака Ильича Левитана «Золотая осень». Она потрясла мое детское воображение. С тех далеких пор Левитан – мой любимый художник.
В 1926 году семья переехала в Тверь. Мы поселились на улице Медняковской в старом районе недалеко от центра города. Отец, видя мое большое увлечение рисованием, повел меня к лучшему в городе преподавателю Николаю Яковлевичу Борисову. Он окончил с золотой медалью Императорскую академию художеств в Петербурге, учился у «всеобщего учителя русских художников» Павла Петровича Чистякова и в мастерской великого Ильи Ефимовича Репина, его диплом был напечатан в 1905 году в журнале «Нива». К такому мастеру, неизвестно по каким причинам оказавшимся в Твери, я, пятилетний тогда мальчик, принес свои рисунки. Борисов внимательно просмотрев их, сказал, что надо заниматься. Первый учитель – это как первая любовь, запоминается на всю жизнь. Борисов весной и летом водил своих учеников писать этюды, видеть красоту и гармонию самого обычного мотива природы. Именно он повел нас в музеи и открыл многие имена великих мастеров прошлого. Я прекрасно помню как профессионально он показывал нам работы Жуковского и Левитана, которых высоко ценил.
По конкурсу в 1932 году я поступил в Дом художественного воспитания детей, там кроме живописи преподавали историю искусств, вели занятия по скульптуре.
Это было сложное время. До сих пор помню как полыхал страшный костер из икон на Сенной площади в Твери. Мне было тогда лет 10 лет, но даже я понимал невероятную несправедливость происходящего. Память сохранила, трагедию ареста отца моего школьного друга в 1938 году.
Учась в 7 и 8 классах, я занимался на ипподроме, пропадал там часами и днями. Любовь к лошадям, как я думаю, передана мне с генами – мой дед любил лошадей, отец покупал породистых рысаков. участвовал в скачках, имею значок «Ворошиловский всадник». Это умение очень пригодилось во время Великой Отечественной войны, которую я прошел от первого и до последнего дня.
Я учился в хорошей школе № 17 , позднее в ней учился наш великий поэт и Почетный гражданин города Твери и Тверской области Андрей Дмитриевич Дементьев. В 2003 году у меня была персональная выставка в Кремле, и на ее открытии Андрей Дмитриевич читал свои удивительно пронзительные стихи, я ему очень благодарен.
В 1939 году окончил среднюю школу с отличием и, перевязав несколько своих живописных работ, вместе с Васей Волковым, теперь народным художником России, поехали в Ленинград, поступать во Всероссийскую академию художеств. После просмотра работ мы с Васей были приняты на подготовительное отделение Академии. Казалось бы, моя мечта - стать художником начала осуществляться, но в этом году вышел специальный приказ наркома обороны о демобилизации всех, окончивших среднюю школу. Я и еще шесть студентов Академии попали в техническую часть, находившуюся при Харьковской высшей авиационной школе стрелков - бомбардиров. Каждую свободную минуту мы собирались вместе и рисовали друг друга, писали портреты маслом. В Харькове, в 1940 году я начал свою выставочную деятельность, показал на художественной выставке портрет сержанта Байдулина.
Потом была Великая Отечественная война. Удивительное дело, но человек, видевший жестокость, смерть, горе, острее чувствует красоту. Война заставляет переосмыслить очень многое. Прошедший войну солдат знает, что такое Добро и Зло, по особому относится к природе, ко всему живому на земле. Весной 1942 года, я – солдат 301 стрелковой дивизии попал под жуткий минометный обстрел. Всего час назад сияло весеннее бездонное светло-голубое небо, шелестели зелеными ветвями деревья и щебетали неугомонные птицы, а теперь все гудело, земля корежилась от взрывов. Когда все стихло, я увидел как по стволу срезанной снарядом молоденькой ивы тек сок словно слезы. Я дал себе зарок, что если выживу, буду писать только светлые пейзажи.
В январе 1946 года я возвратился в Тверь. Время трудное для всех. Прошло шесть лет. Мне – уже двадцать пять. С 1941 года я - профессиональный водитель, ясно понимал, что сильнее всего на свете хочу сталь художником. Я пошел в калининское отделение Всекохудожника, брался за исполнение любой работы, часто писал маслом копии с картин известных художников. Как – то, во время приема одной из моих работ, меня попросил остаться один из членов комиссии. Так я познакомился с Константином Сергеевичем Первухиным, удивительно светлым, интеллигентным человеком и тонким художником. Он предложил мне вместе с них ходить на этюды. Это сыграло важную роль в моей судьбе. Природа помогла мне вернуться с войны, обрести силы. Писали мы часто в Затверечье.
Летом 1946 года приехала комиссия из Москвы. Была организована студия для художников-фронтовиков и по конкурсу отбирали от города одного художника. Было несколько претендентов. Я показал свои этюды и был приглашен в Москву. Учился в мастерской Бориса Владимировича Иогансона знаменитого живописца, профессора, академика. Мы – студийцы работали с каким – то невероятным азартом – днем писали в мастерской, вечером рисовали на улицах Москвы, в воскресные дни на электричке уезжали на этюды. С тех пор у меня появилась привычка – не расставаться с альбомом и карандашом. В студийной мастерской началась моя дружба с Андреем Ильичем Курнаковым, известным теперь живописцем, академиком, народным художником СССР, лауреатом Государственной премии, профессором, воспитавшим не одно поколение прекрасных художников.
Иогансон отставил меня на второй курс в студии и рекомендовал мне продолжить образование в знаменитом на весь мир Московском художественном институте имени В.И.Сурикова. В 1947 году я выдержал трудный творческий конкурс и был принят в институт. Это было невероятно трудное время. Почти все шесть курсов я проходил в своей солдатской гимнастерке и сапогах. Не хватало еды. Негде было жить, институт тогда не имел своего общежития. Однако была молодость и счастье постижения искусства живописи. Так начиналась моя московская жизнь.

- Что или кто на Вас, художника, оказал наибольшее влияние?
- Я благодарен судьбе за общение со многими выдающимися людьми эпохи. Прежде всего назову имя великого художника Аркадия Александровича Пластова.
Знакомство произошло в Москве, в 1947 году. Я учился вместе с Николаем, сыном А.А.Пластова, в художественном институте. Великий мастер живописи был в зените славы, я только начинал свой путь в искусстве, но, несмотря на разницу в возрасте, нас связывала многолетняя дружба. Возможно потому, что в наших судьбах было много общего; трудный путь в искусство, поздний «творческий возраст», принадлежность к одному художественному кругу, неистовость в работе, мы не мыслили себя вне творчества, вне живописи. Под несомненным воздействием Пластова в 1950-е годы я работал над жанровыми картинами. Именно в искусстве Пластова я ощутил близкое мне восприятие действительности. Подобно Пластову мне был близок мир раздольной русской деревни, русской природы. Крестьянина, живущего на земле в гармонии с природой, мы воспринимали как носителя уходящих патриархальных духовных и нравственных ценностей. Крестьянская тема была темой всей творческой жизни мастера, и более одухотворенного, жизнелюбивого отношения к крестьянству, чем у Пластова, отечественное искусство не знает.
Но даже тогда, в раннем творчестве, создавая сюжетные композиции на обычные для деревенской жизни темы, я понимал, что надо оставаться самим собой.

- Ефрем Иванович, сегодня Вы прославленный певец русского пейзажа, народный художник СССР, старейший мастер, патриарх, а как шло Ваше вхождение в Искусство?
- Я принадлежу к плеяде мастеров, которые в 1960-х, во времена знаменитой теперь «оттепели» начинали свой путь в искусстве. Мы были романтиками, понимали, что надо работать по – другому, открывать новые темы, новые пути, новые миры в отношениях людей.
Хорошо известно, что в сложные переходные периоды возрастает роль сильной творческой личности, способной переломить ситуацию или противопоставить общему течению свое индивидуальное мировоззрение и свой творческий метод.
Сложно разделить в человеке личность и художника. Вероятнее всего личность и составляет художника. Исследуя творчество шестидесятников, мы рассматриваем эволюцию отечественной живописи второй половины ХХ века. Это было уникальное и, как мы теперь понимает, золотое время для развития культуры страны в целом.

- Можете ли Вы разделить Ваше творчество на периоды, этапы или оно целостно (что может быть, наиболее вероятно)?
- Теоретики искусства уже разделили мое творчество на периоды.

- Как Вам кажется: должно ли быть искусство социальным, политизированным ? Или подлинная красота и добро способны воздействовать на душу человека сильнее чем страх, алчность, злость?
- Безусловно, художник – человек обостренно ощущающий свою эпоху. Часто он не просто свидетель, а непосредственный участник многих исторических и не очень событий.
В далеком теперь 1972 году пять молодых тогда художников – Дмитрий Жилинский, Виктор Иванов, Гелий Коржев, Петр Оссовский и я, Ефрем Зверьков были в Италии с выставкой живописи. Это была первая большая выставка – событие огромное в ее подготовке принимал участие великий итальянский мастер Ренато Гуттузо и знаменитый писатель Андреа Моравия. Надо же было такому случиться, что в это время в Италии разразился бензиновый кризис и итальянские журналисты задавали много вопросов по этому поводу. Их очень удивляло, что русские художники не касаются бензинового кризиса, а пишут свои картины на вечные общечеловеческие темы. Подлинная ценность в искусстве существует вне времени. Я уверен в этом и сегодня.

- Ефрем Иванович, что движет Вашим творчеством сегодня?
- Могу сказать, что я счастлив в своей творческой биографии.
Интересы искусства я всегда ставил превыше всего. И отдавать себя искусству надо полностью, до конца. Только так всегда имело и имеет смысл работать в живописи.

- Как Вы думаете: дизайн, фотография действительно уничтожат живопись или это временное явление?
- Мы знаем, что время все расставляет на свои места в истории. Поживем, увидим.

- Общаетесь ли Вы с молодыми коллегами? И, простите за лобовую атаку, есть ли у нас талантливая молодежь в искусстве?
- Старость имеет свои колоссальные преимущества. Прежде всего - это жизненный и творческий опыт. В 2006 году я и Н.Г. Сиротина, директор Тверского областного художественного училища имени А.Г. Венецианова организовали на базе училища конкурс пейзажной пленэрной живописи. Студенты училища выезжают летом и в начале осени на практику – выездной пленэр, часто пишут этюды на знаменитой Академической даче. Доброжелательная обстановка, профессионализм педагогов помогают студентам воплощать на холсте свои идеи и замыслы. Работа над этюдом обязательна в программе обучения на отделении живописи училища, обязательна и в творчестве каждого пейзажиста.
Художник – трудная профессия, требующая много духовных, интеллектуальных и физических усилий. Это тяжелая каждодневная работа.
Конкурс живописи – это возможность еще раз обратиться к великим традициям отечественной художественной школы.
В жизни каждого художника школа – важная и необходимая ступень познания мастерства. Педагоги художественного училища стремятся передать студентам возвышенный взгляд на мир, святое отношение к искусству. Поскольку только искусство, литература, религия помогают человеку стать нравственной духовно богатой личностью.
Вместе с тем в училище воспитывают профессионалов, способных решить многие творческие задачи.
Участвующие в конкурсах студенты - ребята талантливые, много работают и хотят работать, они уже познали сладкий плод называемый творчеством. В последние годы я бывал от Российской академии художеств во многих художественных училищах страны, могу с уверенностью сказать, что талантливой молодежи много.

- Ефрем Иванович, как удается Вам сохранить и запечатлевать на холстах добро, равновесие, красоту, вечность? Откуда черпаете душевные силы?
- Дар любви - самый большой дар, который дается человеку. Именно благодаря любви творчество художника становится близким для многих людей и часто далеких от искусства. Внутреннее богатство, духовная сила – это путь к красоте в искусстве. Кто познал истинную радость творчества, набирается сил только в работе.

- Как Вы относитесь к вопросам веры? Художник и религия: может ли быть художник атеистом или в любом случае высшее начало необходимо мастеру?
- Как известно, памяти свойственно запоминать разное в жизни.
В первый год войны я служил в пехоте и часто видел как солдаты неистово молились перед боем. Страшное время. Были ли они истинно верующими. Возможно, просто были молодыми и очень хотели выжить.
Мои родители были верующими и мама читала нам, детям молитвы. Мой дед по материнской линии, Тимофей Посадский построил в 1902 году на свои средства каменный храм во имя Казанской Богоматери в селе Марьино на Тверской земле, в котором более ста лет идут службы и по сей день.
Мне выпала честь участвовать в возрождении кафедрального соборного храма Христа Спасителя в Москве. По поручению Президиума Российской академии художеств руководил воссозданием великолепного живописного убранства национальной святыни. Награжден орденом святого Сергия Радонежского Русской Православной Церкви.
Без веры сложно не только художнику, просто человеку, поэтому так стремительно заполняются сейчас храмы.

- Хотя вопрос и банальный, но обойти его не представляется возможным: над чем Вы трудитесь сегодня?
- Ритм жизни по-прежнему напряженный. Стараюсь каждый день бывать в творческой мастерской, пишу серию пейзажей «Тверская земля». Работаю в Президиуме Российской академии художеств. Кроме того, я уже давно нахожусь в «мемуарном возрасте». Провожу художественные выставки, творческие встречи, мастер-классы, конкурсы живописи и многое другое.

- Трудно ли было работать в советское время ? Испытывали Вы давление? Как работается сегодня?
- Эта тема очень сложна и неоднозначна.
Безусловно, то время требовало от художника много мужества, мудрости и настойчивости, чтобы он не терял уважение народа
Художнику трудно всегда.

- Чтобы Вы хотели пожелать людям, которые искренно любят Вас как художника и человека?
- Очень благодарен всем, кому близко мое искусство, кто помогал мне. Каждому художнику важны люди разделяющие его взгляды, верящие в него. Хочется пожелать всем в наше непростое для искусства время не терять веры.

Записал Алексей Шульгин.