В последний свой приезд в Москву в феврале 2018 года художник Анатолий Брусиловский согласился на запись цикла бесед-монологов на актуальные и вечные темы. Первая запись получила название «Апокалипсис искусства».
Как мною уже писалось ранее, очень хотелось бы услышать комментарии любого содержания относительно опубликованного материала. Полемика только приветствуется. На основе комментариев возможна запись новых материалов, а также создание некоего интеллектуального клуба (что-то вроде философско-религиозного общества, существовавшего в начале XX века). Как все сложится? Поживем – увидим.
Одно достоверно; новые записи бесед с Брусиловским будут появляться регулярно. С уточнением Льва Толстого, - е.б.ж.

Интервью с известным художником Анатолием Брусиловским. Москва. Октябрь 2016 года. 

Голос за кадром: Алексей Шульгин. Видео: Екатерина Софронова. Монтаж: Надежда Моисеева.

В октябре мы встретились с Анатолием Брусиловским, отсняли видео, которое Вы скоро увидите. Маэстро благосклонно встретил и побеседовал с нами. Вашему  вниманию также фотографии, сделанные в 2014 году и в октябре 2016-го. Нам кажется, Брусиловский помолодел.

      Мне посчастливилось познакомиться с этим человеком: он художник в самых разнообразных жанрах, актер, режиссер, дизайнер, ювелир, фотограф, писатель... и прочее, прочее. А еще - как никто – дирижер, умудряющийся, чтобы дела его жизни сливались в единый многоголосый хор без фальши.

Присутствовало на первых порах опасение, что Брусиловский, как многие знаменитости, подавит собой. А он ворвался в жизнь и стал ее неотъемлемой частью. Это большое искусство. Радушно пригласил и принял в своей знаменитой Студии в Замоскворечье (самом сердце Москвы).

Ниже приводятся, собранные воедино и почищенные очерки, данные в хорологии встреч. Они несовершенны (если учитывать, что маэстро дал сотни интервью по всему миру), но есть в них драгоценные крупицы сохраненной, зафиксированной, но - живой жизни.

Социальный сети! Как вы сегодня помогаете, стирая границы, позволяя узнать новое, вспомнить старое, в ранге «друга» начать общение с самыми разными людьми.

Комментарий за комментарием, письмо за письмом – налаживалась связь с Анатолем Брусиловским.

Кто не в курсе, вот что пишет о нем Википедия:

Родился 4 июня в Одессе. Член творческих союзов Художников, Журналистов и Фотографов России.

Долгое время работал иллюстратором книг и таких журналов как «Знание — сила», «Огонёк» и пр.

Работал в кино, в том числе над первым в мире полиэкранным фильмом «Наш Марш» (1970) и многими другими как художник-постановщик.

Ввёл в русский художественный обиход понятие «коллаж» (впервые использованный в газете «Неделя» в 1962 г.). Первый сеанс боди-арта, проведённый в студии художника в Москве, был документирован итальянским журналом «Espresso» в декабре 1969 г.

Известный мастер фотографии, запечатлевший уникальную галерею портретов деятелей русского нонконформизма — см. альбом «Пантеон Русского Андеграунда», фото и тексты художника, издание Русского Музея в СПБ, Музей Людвига и Галереи Гмуржинска 2004 г.

Принимал участие в подпольном сборнике «Метрополь» cерией рисунков "Путы".

Автор ряда книг, в том числе: «Время художников», «Студия», «Искусство жить», «Путы», "Душа Вещей", альбома "Пантеон Русского андеграунда" издания "Русского Музея" 2005г. и издания Российской Академии Художеств и Музея Современного искусства в Москве.

Автор коллекции уникальных ювелирных арт-объектов, впервые выставленных в 2006 году в Санкт- Морице в галерее Гмуржинска (Galerie Gmurzynska, Swiss).

Автор оформления и предисловия к книге пьес авангардного драматурга Михаила Волохова «Игра в жмурики».

Живёт и работает в Кёльне и Москве, имеет российское и немецкое гражданство.

 Это если короткой строкой обозначить какие-то факты из его биографии.

А мне очень долго хотелось задать Анатолю несколько вопросов. И задавал. Он писал ответы, иногда хлесткие – как удар, нелицеприятные. Например об искусстве:

Ситуация в русском искусстве критическая. Наглые и пошлые бездарности заглушают всё... Шестидесятники для них - злейшие враги - потому что талантливы, самобытны и достигли мирового уровня признания. Им такие воспоминания ни к чему. Завидуют и ненавидят. Всякие альберты и прочие "кабачки"... Увы!

 

Или, прочитав его «Студию», спрашивал его о других книгах и неизданном:

Осталось очень многое. Исторически важного и ценного.

Да и написано много. Но – негде издавать – издатели гонятся лишь за прибылью и издают всякую дрянь донцовых и марининых… Интеллектуальная литература нынче не в моде… Издатели требуют многие тыщи долларов, а распространять не желают. Или не могут.

В портфеле у меня – куча готовых текстов, книг, воспоминаний и персоналий.

И уже изданные книги – лежат у меня дома. Целыми тиражами. Магазины перестали принимать от авторов… Запрещено…

Вот такие дела.

Переписка продолжалась. Я обратился к нему с предложением сделать интервью (оговорившись – если Вам интересно). Он ответил:

Из чего вы взяли, что мне неинтересно?

Я за жизнь дал сотни интервью, снялся в фильмах и написал сам.

Просто, я всегда серьёзно подхожу к высказанному и к воспринявшему.

Поскольку мы не знакомы, я хотел понять – кому и зачем.

Ныне Гробман дал вам хорошую оценку, а я ему верю.

Так, что если соберётесь, то сделаем.

И  мы начали, вернее – Анатоль Брусиловский любезно отвечал, а я так и ограничился перечнем вопросов, за которые выходил лишь изредка.

И вот, позвольте Вашему вниманию представить первую часть беседы с Брусиловским. Пусть оно будет нестандартным:  хотя первый вопрос – традиционный, газетный, честь по чести...

Cпасибо, вопросы получил, они мне нравятся, всё по делу и ничего лишнего.

Буду отвечать частями. Хорошо продумывая, что говорю. Я не люблю ни «высокоумную» болтовню, где туману романтического подпускают, ни легковесный поверхностный трёп о том, о сём.

Ну, с лёгким сердцем, в дни Светлого Праздника Пасхи, помолясь, и осенив себя крестным знамением – начинаю!

– Детство у меня было совершенно счастливое и запомнилось очень хорошо. Помню я его день за днём и очень лелею эти воспоминания! Родился я, пожалуй, в самом красочном и своеобразном городе Российской империи – в Одессе.

«Есть город, который я вижу во сне, о, если б вы знали, как дорог, у Чёрного моря приснившийся мне, в цветущих акациях город…».

Это стихи моего дяди, поэта Семёна Кирсанова, начавшего жизнь в том же самом доме, на котором сейчас мемориальная доска поэта, я и родился. Отец мой был русским писателем,  и я смолоду был окружен литературными страстями, искусством и историей. Матушка моя происходила из богатой буржуазной семьи, хорошо знала языки, была типичной интеллектуалкой того времени – начитанность, политические пристрастия – самые левые, но, не дай Бог, не большевицкие! Народоволка! В доме была прекрасная библиотека, город был похож на Париж, Стамбул и Афины, море искрилось, друзья родителей – Багрицкий, Бабель, Катаев – да вся одесская цветущая проза и поэзия!

В семье я был единственным ребёнком, меня очень «развивали», занимались со мной, читали лучшие книги и настольной была роскошно изданная, с прекрасными цветными иллюстрациями – Библия – на английском языке! Летом меня с группой детей водила по Городскому саду бонна-француженка и мы болтали на языке. Зимой водили в кружок рисования в доме бывш. графа Толстого – сказочно красивый дворец, чудом сохранённый при большевиках. В жаркие дни семья жила на Большом Фонтане в Доме творчества писателей. На берегу моря, среди всезнающих писателей и их детей, на уютнейшей даче бывш. Ковалевского, с прекрасной кухней и заботливой обслугой – там и встретили войну. Люди были наивные, горюшка не знавшие, ничего не понявшие – и вдруг – война!

(*Всё это, но гораздо обширнее и подробнее, можно прочесть в моей книге «Студия» в повести «Папа, каким я его помню»)

Ну, вот, почин сделан!

Anatol Brusilovsky

 

Раз и навсегда хотелось бы развенчать миф о самовлюбленности Брусиловского. Самовлюбленны так или иначе все. И он самовлюблен: он жизнелюб, женщинолюб, прекраснолюб, человеколюб, еще много-многолюб. Просто у него в отличие от многих нынешних граждан развито чувство собственного достоинства, проще говоря – он себе знает цену. И это заслужил. И сам выбирает себе собеседников: не важно из высокопоставленных особ или из простых любителей жизни и искусства.

 

Да, у неподготовленного к общению с Брусиловским может возникнуть ощущение, что он нарцисс – такой водопад острот, историй, анекдотов, актерского представления и  живой истории обрушит маэстро при встрече, что держись. Но разве это самовлюбленность?  Не одаривает ли вас Анатоль?

 

Его Студия-салон скрещение многих прямых-судеб, Кто только не перебывал в знаменитой Студии около метро Новокузнецкая. Об этом сотни раз писали журналисты со всего мира. Все, так называемые, художники-нонконформисты перебывали там– и Зверев, и Ситников, и Плавинский, и Немухин, и Мастеркова, и Рухин, и .... весь легион. А дипломаты, а актеры, а музыканты, а режиссеры?!

 

И при этом – какая самовлюбленность – он один взял в руки фотоаппарат и сделал ГАЛЕРЕЮ подпольных художников и литераторов, уникальное собрание, сотни портретов героев тех дней. Где ты издатель? Черно-белая летопись лежит в чемодане, а нынешние равнодушные и нелюбопытные... Что уж!

 

Я влюблен в эту речь, этот тембр. Читаю его ежедневные записки и я могу побывать в недоступных мне экзотических краях. А уж южный юморок!

 

“Пекинские прогулки всегда приводят в Запретный город, Гугун. Ну и вокруг его - сады, каналы, павильоны сложного назначения, склонившиеся ивы и ощущение вечной ранней-ранней весны человечества. Местная публика благожелательная, но до улыбчивого Бангкока и ласково-предупредительного Бали - далеко...

Ханьцы (а это ядро народа) привыкли за пять тысяч лет считать себя великими и неповторимыми. За это время можно привыкнуть к такой мысли. А все народы вокруг - включая нас с вами и тех, что за океаном - считать варварами, белыми дьяволами, уродцами, со смешной бородой и басовитым голосом. До сих пор подбегают пощупать - настоящий ли варвар!  Хохочут, тыкая пальцами, трогают бороду... Дети -откровенно презрительно, пренебрежительно. Всё не-китайское - смешно и глупо!

Зато мне - одни восторги! Любуюсь...»

Или такой комментарий к фотографии.

«Сорок лет назад!

Абсолютное счастье.

За окном безобидный глупый совок. Но он не страшен свободному человеку!

Свобода достигается полным погружением в творчество, в созидание! Вокруг много занятных людей, не обременённых сложными обстоятельствами жизни. Многие нигде не работают, живут общением, идеями, весёлыми кутежами в мастерских, жить легко, весело. Никто не замахивается на несбыточные иллюзии. Жизнь проста и занятна...

Интерес к искусству огромный, художники - герои дня, вон Хрущ как их облаял! Большевизм - у издыхания, никто не верит в их дурацкие идеи, все посмеиваются - и живут без забот...»

 

В “Немухинских монологах” вспоминает художник Владимир Немухин своеобразную позицию Брусиловского: 

 

«Ах, контора, контора, «кагебуля», она изо всех сил старалась внести свою посильную лепту в рекламирование русского авангарда!  Никто ее особенно не боялся».

Я ему верю, он (Брусиловский) живет творчеством, любит и умеет ценить живую жизнь. И умеет радоваться – за себя и других.

 Почему о нем так скупо, а порой и ничего, - пишут в книгах о нон-конформистах? Почему современники только в беседах, когда разговоришь их, рассказывают о феномене Брусиловского?  Может это зависть, неизжитая обида (из области – ему все, а мне...)?

Красивый и успешный мужик, который поставил Москву на уши, который работал в разных техниках и везде снискал признание. Почему к чужому успеху мы так болезненно относимся? Плебейство. Как не крути, ПЛЕБЕЙСТВО.

Сейчас он патриарх – живет «по всему миру», делает, что хочет, говорит – что считает нужным. Он заслужил.

 Его можно любить, можно ненавидеть. Это личный выбор каждого, но прежде чем сделать выбор – попробуйте понять и оценить этого необыкновенно целостного человека. Я, например, не могу понять, кого в нем больше люблю: личность-человека или личность-художника.

 

У интересного человека интересен даже быт. Мы говорили о его студии – судите сами:

 «25 лет назад в Америке вышла книга под названием "Лучшие дома России". Там были дворцы, Царское село, Павловск, дома-музеи Пушкина, Чехова, Горького, Ленина... Также там была статья обо мне, моей Студии и моих коллекциях с многочисленными иллюстрациями. Книга пользовалась огромным успехом, была переведена на многие языки, в том числе и на немецкий. Представляю вашему вниманию».

То что он интересен публике – масса людей на выставке «Кабинетная скульптура», где он поучаствовал, работая в тандеме со скульптором Мильченко.  Народ шел, значит «не заросла» народная тропа.

 

Хочу приоткрыть вам тайну. Этот очерк написан – как запевка перед уникальной публикацией видео-проекта, связанного с Анатолием Брусиловским. Мы в работе.

Алексей Шульгин.