Во сне еще совсем недавно я мог летать. И какие это были полеты! Чуть оттолкнись от земли – и ты уже под потолком, взмахивай руками и поднимайся все выше и выше, как птица.

Это зачарованное состояние сна. Это состояние зачарованности я переживаю всякий раз, когда смотрю работы Натальи Нестеровой.

- Как ты представляешь себе проекцию сна?

- Для меня это картины Натальи Нестеровой.

- Проекции?

- Хорошо, не проекции, а сны, отображенные на картинах. Ведь сны это ощущения и состояния. Другая реальность.

Такой диалог с самим собой прокручивается у меня в голове. Глядя на картины Натальи Нестеровой, начинаешь впадать в оторопь, замираешь, смотришь и чувствуешь, но тоже оторопело, ты замер. Как-то замедленно. Кто-то притормозил пленку, изображение пошло замедленно. Драматизм остался (на пределе), а динамика, ее почти нет, динамику заменил образ.
Критик заметит: разве это сонное царство? Вполне может быть. Разве «Алиса в стране чудес» не причудливый сон?
Сон преломлено проектирующий, как жизнь. Жизнь во сне.

Вот еще минуту назад, после пробуждения, сон был так ярок  и чувствен, ты сам не понимал:  сон ли это? С открытыми глазами спать. Продолжать спать наяву. Идти по улице, среди людей, движение. Небо, взморье, чайка, какие-то лица, но лица не реальные – лица из того сна. Какого? Ну помнишь? Ну вспомни.

Квартира на Арбате. Старинная мебель, диковинные предметы, картины, скульптуры, книги, очень высокие потолки, попугай ходит по клетке и о чем-то говорит. В кресле она – Наталья Нестерова. Она в какой реальности? Сейчас она сидит в кресле в квартире на Арбате. Но что делать с картинами? Картины уже живут своей жизнью.

Сейчас мне кажется, что встреча наша – сон. Но прошлое кажется сном, прошлое и есть сон. Прошлое – другая реальность. Картины живут, а я сплю.

Алексей Шульгин.