Появившиеся на советской сцене в конце 60-х годов прошлого века «Песняры», моментально стали явлением мирового значения. Их невозможно поставить в один ряд с Кобзоном или Пьехой, в тоже время они отличались и от Deep Purple и Beatles. Музыканты во главе с Владимиром Мулявиным интуитивно отыскали уникальный стиль, синтезировавший фольклор и рок-музыку. Успех «Песняров» был оглушительным. В 90-е годы коллектив прошел через все круги ада и казалось, канет в небытие. Но этого не случилось. Хотя сегодня клоны «Песняров» колесят по городам и весям, мы знаем, какие из них настоящие. Сегодня мы беседуем с музыкантами «Белорусских Песняров» Владиславом Мисевичем» и Александром Катиковым.

-  Не секрет, что «Песняры» прославились «звуком»: многоголосие и виртуозное звучание инструментов, в том числе и экзотических? Сейчас у Вас звук изменился…

А. К. (Александр Катиков)

- Изменился. Конечно, изменился… Изменилось  время. По одним позициям стало хуже, а по другим лучше. Если раньше можно было пить воду почти из любого колодца, то сейчас это делать не рекомендуется. Тогда все было чище, сейчас грязнее. Все меняется, меняется жизненный ритм людей, у них все больше и больше интересов. Поэтому меняется и звучание коллектива. Появляются новые технологии, новые звуки, они немножко отличаются от звучания, которое было 10 или 20 лет назад; это нормальное явление технического прогресса. Что касается внутреннего содержания музыки, которую мы исполняем, она тоже каким-то  подвержена изменениям, но самая главная идея, которая нас много лет назад объединила вследствие определенных обстоятельств,  мы от нее не отказались, мало того, она нас до сих пор продолжает объединять.  Что-то изменилось, что-то нет, но однозначного ответа нельзя найти.

– То есть «Песняры» не косервативны, новые веяния они отслеживают и применяют…

А. К. – Безусловно. Конечно. Но мне кажется что…

В. М. (Владислав Мисевич)

- Конечно. Абсолютно правильно, но мне хочется добавить, конкретизировать, в чем мы изменились. Во-первых, отсутствие Мулявина, вокал звучит без его голоса

– А вы никого не подыскивали из музыкантов с похожим тембром?

– Нет, нет, на тот момент его уход… Понимаете,  все остальные работают как вокалисты  в хоре друг с другом минимум 15, а максимум 35 лет. С кем-то работают 30 лет, с кем-то  25 – сроки огромные, а самое малое – 15 лет стажу, вместе поем. А без этого срока мы не будем вокальным ансамблем. Отсутствие Мулявина дало о себе знать: прежде всего на репертуар. Он брал на себя драматическое начало в вокале, особенно в сольных партиях – «Крик птицы» или еще что-нибудь. Мы в репертуаре таких вещей стали немножечко избегать, вокал стал мягче, лиричнее. Не поем уже про комсомольские билеты, про партийные билеты. Поем про человеческие судьбы, про любовь. Причем, про любовь в традиционном понимании, а не как сейчас принято не в традиционном.

– Без вариантов.

В. М. - Об этом надо написать.

Я сочувствую традиционникам и не понимаю… Но поскольку сейчас демократия нагрянула, то, видимо, это мнение нужно держать при себе.

– Выделим курсивом…

В. М. – Да, выделить надо… Хотя тут же заимеешь врагов, коллег московских. Хотя зараза проникает уже и к нам. Мое мнение, наверное, немодное и неправильное. И среди них были гении, и есть, и будут… Вот, что касается нашего видения.

Но так как мы  «Песняры», «Белорусские песняры», мы решили держаться до последнего. В отстуствии Мулявина, путем дискуссий внутренних. Слава Богу, времени много – 40 лет работаем. Без Мулявина все таки правильно  называться не «Песнярами», а «Белорусские песняры», традиция прослеживается и поддерживается, но в качестве изменения все же есть. О чем Алик говорил. Как мы это задумали, так оно и остается. Мы «Белорусские песняры»,   «Песняры» все остальные…. Может и нас можно упрекнуть: а вы то-то, а вы так относились. Но пусть они поработают 40 или 30 лет и поймут – как это все непросто. Такая эйфория идет: вот я влюбился в «Песняров», я  «песняр» и погнал! А года три-четыре пройдет в этой пахоте…

А. К. – Особенно мне нравятся, как они ярлыки клеят: «Легендарные «Песняры»…

В. М. – К сожалению, мы переходим на личности…

– Да, нет-нет, можете продолжать…

В. М. – Ну и нас могут обвинять некоторые, не понимая…

– Слушателей не обманешь.

В. М. – Ну не всех. Потому что есть…Да ладно, мы без обиды и определились: ребята, берите название, которое мы придумали, мы сделали. Есть еще очевидцы….

– А у Вас в отличие от «клонов» репертуар обновляется.

В. М. – Да, в этом большая проблема и без этого, как «Песняры» могут жить без новых песен.

– А теперь расскажите, пожалуйста, о Ваших коллегах отсутствующих, а то как-то неудобно. Давайте представим группу.

В. М. – Справедливо. То что имеем мы, я не говорю и о «других» даже «непесняры», без тех ребят, которых уже нет, которые начинали, поддерживали – такого не было бы наследия, которое следовало бы беречь и преумножать…  А сегодняшний репертуар пишет Олег Аверин, Алик пишет, Дайнеко немножко пописывает – это ж  все на том фундаменте, на той базе, которая была. Возьмите вокал песняровский. Даже если петь  четырехголосие это очень сложно…

– Вживую?!

В. М. – Стараемся, чтобы было вживую. Иногда на сборных  концертах или телевидение это нельзя сделать просто технически. Когда мы приезжаем работать в Витебск на фестивале, приехали как-то отрепетировали одну песню, приехали, вышли на сцену, открыли рты – нам тут же их закрыли: будьте любезны пленку. Пленочки нет. Все, меняйте репертуар! И таких ситуаций достаточно. Опять же учитывая эти лужковские… (Смеется). Он же шпарит эти фанерки… Только внутреннее желание доказать что-то заставляет людей петь живьем. Ребята, надо иметь совесть! Когда сольные концерты – НАДО петь только живьем. И у нас, Слава Богу, в последнее время турчики небольшие, поездки: шесть концертов. Поем вживую. Есть еще внутреннее желание доказать: можешь ли ты еще что-то или ты уже ничего не можешь. Может, тебе и петь уже нельзя. (Катиков смеется).

Вот один вопрос, а столько слов. Ну вы же сотрете потом…

 -  Спасибо. А все-таки, может, вернемся к коллегам.

В. М. – Конечно. А что надо назвать фамилии сначала?

А. К. – Нужно перечислить сперва…

В. М. – С Мулявина начать..

А. К.  – Естественно. Но Владимира Мулявина мы не будем перечислять, мы с ним работали, но сейчас речь идет о «Белорусских песнярах»…

В. М. – Нет, о всяких, наверное…

– Давайте и о «белорусских»…

А. К. – Тогда, Владислав, и начинай…

В. М. – Ну, Мулявин, он в наших комментариях не нуждается. В этом нуждаемся мы и тот с кем мы разговариваем на эту тему. Это нам нужно. (Опускаю часть личных воспоминаний В. М., но все что он говорил было проникнуто теплотой и любовью. Прим. автора). Он очень много успел сделать для себя и для нас.

Дальше В. Мисевич вспоминал песняров разных созывов (кого с нежностью, кого с добродушной усмешкой) брата В. Мулявина, А. Демешко, И. Паливоду, Л. Борткевича («Как говорил Муля: «Где этот подонок, потомок Радзивилла?» Он все время утверждал, что он потомок Радзивилла),  А. Кашепарова, В. Яшкин,  Л. Тышко, В. Ткаченко. Немного удивило, когда Мисевич отметил, что тандем Дайнеко/Пеня (когда-то заменивший Борткевича) сегодня залог успеха «Белорусских песняров»…

Получите ,читатели, еще порцию интересных фактов. Вот, к примеру, А. Катиков рассказывает о кризисе, наметившемся в коллективе, в начале 90-х гг.

А. К. – Надо сказать, что при всем том кризисе, который наметился. Но это был человеческий кризис. Как  мне кажется. При всем при этом у  нас, благодаря Олегу Аверину, еще работал с нами композитор, Олег Молчан, было очень много новых песен. Я даже назову цифру, вы можете не поверить. Мы в период с 1992 по 1998  написали и записали около  200 новых песен и на дисках они не выходили! Диск вышел в Голландии в 1994 году. В этом и был кризис: новых песен было много, энергии, мы выступали, но по разным причинам…

В. М. – Кризис был у Володи (Мулявина прим. Автора). Хотя он был руководителем, мотором, но ребята почти…

 – А «большие формы» разве не сказались на падении популярности...

В. М. – Конечно сказались. Это крен, которого могло и не быть. Можно было и песнями заниматься и «большими» формами. Одно другому не мешало. Но Володя просто махнул рукой, хотя все были против.

Беседовал Алексей Шульгин.