Он меня чему-то научил. Начнем с того, что когда мы с Екатериной Софроновой стали фотографировать художников, Никаса мы запечатлели одним из первых (накатанная колея, я с ним уже брал интервью раньше, по работе). Зачем? Я отвечу так: сам по себе он персонаж привлекательный, как красивая античная статуя, как портрет фламандских мастеров. Вы будете спорить? Если Вы  считаете, что Никас неинтересная натура, еще и в интерьере его квартиры-замка – нам говорить не о чем. Я сомневаюсь, что у Вас есть вкус. Серьезно сомневаюсь. Если будем рассуждать о его человеческих качествах и Вы меня в лоб спросите…  Для меня это мучительный вопрос. Не знаю, что ответить, я Никаса Сафронова мало знаю, как человека,  не знаю его много лет, не дружу, привычек его не изучил. Сложное в общем отношение, что тут говорить.

Мы с Екатериной наснимали фотопортретов, я собрал тексты уважаемых людей для введения, сам  наковырял  цитат из интервью художников, а дизайнер-виртуоз Андрей Козлов сделал макет книги. Я был на седьмом небе от счастья (хотя эта книга пока так и осталась проектом, воз и ныне там (по моей вине, думаю), стал показывать макет художникам.
- Слушай. – отечески проворковал мне мэтр, легенд Б. Ж. –Алешенька, если там будет Никас, убери меня.
Закончил буквально мафиозной угрозой. Я не придал какого-то значения этому пассажу мэтра, рассосется само собой.
- Алексей. – заявила К. Г. – Если в книге останется Никас, я свои страницы вырву.
Это был уже ультиматум.
Я задумался.
Никас Сафронов – абсолютное зло. С ним даже в книжке быть  невозможно.

Прошло время. Больше года. Милые мои, зло это не Никас, он не абсолютное зло – а человек, живой человек со слабостями. У кого-то слабостей больше, у кого-то – мало. Но святых я не встречал. Побойтесь Бога.

Уже хотел закончить эту историйку. Но вот ее продолжение. Отец Екатерины – Софронов при жизни очень хотел познакомиться со своим почти однофамильцем Сафроновым Никасом. Екатеринин отец написал стих посвященный художнику. Но умер, и эта маленькая мечта (как и тысячи других) не сбылась. Екатерина, помню, при встрече рассказала эту нехитрую историю Никасу. И впервые за все мои встречи и знакомства (а встречались мы и   с глазу на глаз общались  четыре раза), впервые, клянусь, Никас по-человечески взглянул на Екатерину и спросил:

- А мы не родственники?
- Не знаю. – ответила Екатерина.
О чем мы говорили потом, это уже дело давно минувшее. Я не помню. Но то, что человеческое в Никасе есть, что-то доброе, отзывчивое осталось – в тот момент я увидел.
А так сложное у меня отношение к Никасу Сафронову, мучительно сложное. Но и к стаду анафемствующих я примкнуть не могу. Не барское, видимо, это дело.

Алексей Шульгин.