С каждым годом все тяжелее давит чувство ответственности: какой мы оставим после себя Россию, этот земной мир? Что увидят наши дети, внуки и правнуки? Человек сперва жил в природе, потом отодвинул ее на расстояние вытянутой руки, сейчас, чтобы увидеть леса, поля и реки нужно ехать за тридевять земель. При этом Россия еще не растеряла неповторимой красоты. Только видеть красоту способен не каждый. Кому-то нужны «проводники».

Одним из самых вдохновенных «проводников», певцов России, ее природы, птиц и зверей был АК. АК – не автомат Калашникова, для всех, кто любит природу понятно, что речь идет о старейшем русском анималисте, Алексее Никаноровиче Комарове, подписывавшемся запросто «АК».

Василий Михайлович Песков писал о старейшем советском художнике анималисте Комарове. Приезжал в Пески для знакомства. Сделал один из лучших фотопортретов Алексея Никаноровича в березовом лесу в Песках. Значит нам была туда дорога.

Мой муж когда-то переписывался с Василием Михайловичем Песковым и тоже очень любит Комарова, и однажды он сказал: «Поехали в Пески. Увидим места, где почти сорок лет прожил Алексей Никанорович. Но сначала заедем в Конев Бор. Там погост. Поищем могилу художника».

Муж работал над подготовкой статьи о Комарове и был поглощен работой. Но на подъем мы легкие. Собрали рюкзаки, заварили в термосе чай, фляжка с водой, пакет с хлебом. Я положила в рюкзак два фотоаппарата и сменные объективы. С Выхино поехали в сторону Коломны. Много раз поезд проносил нас в прошлых путешествиях мимо станции Конев Бор. Ничем непримечательная станция, обычная подмосковная платформа. Только название обращает на себя внимание: «Конев бор». Почему конев? В бору гуляли кони?

Когда вагон, покачиваясь, проносится мимо лесов, речек, дач, деревень, полей, а на стыках рельс раздается знакомое с детства: чу-чух, чу-чух – исчезают тревога и вечное чувство какой-то неуверенности. Ты уехала в тридевятое царство.

Это железная дорога моего детства. Не сосчитать, сколько раз мы ездили с родителями в Томилино, где стоял дом деда. И сейчас, когда изменившееся до неузнаваемости Томилино пролетает за окном: екает сердце. Остались не перестроенные старые томилинские домики, качают приветливо кронами сосны: они помнят меня.

А мы едем в Конев Бор к Комарову. «В детстве каждому покупали картонные книжки. И мы впервые узнавали, что мир гораздо шире комнаты с игрушками, что в синеющем за бугром лесу живут трусливые зайцы, неповоротливые и добрые медведи, хитрая лисица, волки. Потом букварь. И опять со страниц глядят уже знакомые и незнакомые жители леса. Под одним из рисунков по складам я прочел подпись: «Ко-ма-ров». Так состоялось знакомство». – писал журналист и фотограф В.М. Песков в одном из своих очерков.

В вагоне много народа. Поезд до Рязани. За день мало электричек ходят между двумя городами, вот и стараются люди

Ходят коробейники, торгуют. Весело ехать.

Конев Бор. Когда поезд уехал, нас оглушила тишина. За платформой цвели яблони. За яблонями – лесок – сосны, левее погост с часовней. Тихо ходили мы меду могилами. Думали уже – не найдем, но мелькнула знакомая фамилия «Вальтер», а вот и «Комаров», имя, выгравированное на листе нержавейки. Хорошее место. Ландыши. Деревья. Тишина. Успокоился Алексей Никанорович, как говорили наши предки, в покойном месте. За оградой – малина, сирень. Скоро все зацветет, вот будет красота. Постояв у могилы любимого художника, тронулись мы в путь.

Решили сходить на реку. Шли деревней. Кто-то после зимы проветривал дом, сушил вещи. У одной избы выставили в ряд три старинных стола с резными ножками. Муж бурчал: может спросить, купим? А потом сам же отвечал: а до Москвы я на горбу потащу?  И не стали спрашивать, просто полюбовались вещами, сработанными крестьянскими руками. Небо было высокое и ясное, дорога – проселочная, без асфальта и гравия, редко теперь ноги ходят по земле. Отвыкаешь. По дороге видели заболоченную низину, почему-то в канаве, рассыпанные, валялись раковины, домики улиток. Все засыпано. А в болотине стояла цапля. Охотилась. Лягушки уже проснулись.

Пришли на Москву-реку. Хороша река! Широка. Посидели на берегу. Нарвали раннего щавеля, суп варить. Долго не рассидишься, делать нечего, надо дальше идти. Пошли мы дорогой через лес к старым дачам «Советского художника», где по рассказам и жил Алексей Никанорович Комаров.

И мы нашли участок художника, познакомились с его внучкой – Мариной Львовной Хлебниковой. И явь со сказкой мешались уже. Слышен разговор. Внучка Марина слушает своего дедушку-медведушку, а он сказывает, манит, наговаривает: «На участке стоит избушка в три окошка на курьих ножках. Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Она повернулась, и я вошел в нее. Вошел в нее и остался! Из этого окошка я буду смотреть, как лесной конек с песенкой взлетает вверх и с песенкой, распустив крылышки, опускается на тот же кустик. Придет вечер, и я увижу, как месяц спрячется за лесом, как светлей засияют звезды и все задремлет до утренней зари. Буду слушать, как сова, запоет свою весеннюю песню, как затрещит козодой. Послушаю и засну. Коротка весенняя ночь, короток и прозрачен сон. Смотрю, в окне чья-то голова. “Послушайте, что вам надо? Вы же видите, что я сплю, и лезете в окошко. Вы кто такой?” “Простите, я думал, что вы не спите. Заглянул побеседовать”. “Да, кто вы - отвечайте!” “А я здешний леший. Вот и хотел с вами познакомиться... Соседи ведь будем! Привык я к здешним местам - тихо, покойно тут, даже за грибами бабы ходить боятся - я их маленько попугал, так, знаете ли, поухал, как филин - ох и припустили, до дома без передышки. С тех пор реже стали сюда ходить. А вот, на мое горе, сюда наехали художники, и я вижу, мне пришел капут. Куда мне на старости лет деваться? Хоть в омут головой”.

“Вот, что я вам посоветую, дорогой леший. Забирайте вы свои пожитки и бегите, куда глаза глядят и чем дальше вы убежите, тем для вас будет лучше. Здесь вам не житье - настроят дач, патефоны, радио... Тут не то, что леший, - все лесные птахи и звери удерут. Бегите, бегите без оглядки!”  Я вижу, что мой ночной гость приуныл и задумался». 

Слушает маленькая Марина…  А сейчас Марина Львовна Хлебникова встречает нас у мастерской деда. Все тот же сад, только нет уже цветов разных видов и племен. Лес (без спроса) залез во владения Комарова, так, пожалуй, и должно быть. До сих пор можно увидеть цаплю (летит на Москву реку), деловитых дятлов, осторожных соек, величественных вОронов, в деревьях порхают синицы, чечетки, зяблики, поползни, зяблики – герои Комарова. Все живет своей потаенной лесной жизнью, на которую человек редко обращает внимание.

За дачами. Гляди – поле заросло молодым березняком, еще недавно была пашня, а сейчас по осени тут ищут грибы. Стрекочет сорока, не очень ей по душе ей наш визит… Свет и тень. День идет за днем, течет жизнь человека.

А мы вернемся как в мастерскую. Есть здесь то, что тревожит, будит смутные воспоминания. Шкаф со скульптурами, сделанными Алексеем Никаноровичем. Марина Львовна рассказывает: «Во время войны бабушка ходила на рынок продавать фигурки или меняла их на продукты»…

Глупо спросила я: «Кому нужны скульптуры на войне»?

«Детям нужны игрушки». – невозмутимо отвечает Марина Львовна.
А в шкафу медведь обнимается с мужиком, глухарь, лиса, заяц, филин, рысь – звериное царство. 

Когда мы выходим из мастерской дедушки-медведушки, Марина Львовна спрашивает: «Обратили внимание на стекла»?

Пристально смотрим: о чем речь? И тут вдруг видим - следы от бумажных лент, крест на крест.

«С войны остались». – говорит внучка художника, все делавшего, чтобы люди любили свое земное пристанище – мир и всех земных его обитателей – зверей, птиц, насекомых, рыб…

Странная вещь память: кажется, всё уже прошло, - в прошлом, а вдруг чувствуешь, колотится сердце. Вот-вот и прошлое начнет оживать. Прошлое, ушедшее…

Но до чего хорошо жить на земле, Господи!

Я много где побывала, видела Сену в Париже, гуляла по Милану и Венеции, помню Будапешт, Берлин, Стокгольм, Карловы Вары…. Мир огромен и прекрасен. Есть в наших подмосковных пейзажах такое, что не высказать словами, просто: либо ты любишь всем сердцем русскую природу, либо равнодушно не замечая идешь мимо своей дорогой. Россия – сегодня это люди и природа. Когда все меняется, важно сохранить нечто главное, чему трудно подобрать название.

Идем к Пескам. Станция. Платформа. Вот-вот придет поезд. Что день назад волновало, было мечтой -превратилось в прошлое.

Подаренная фотография. Снимки Конева Бора, дачи художника, Песков. Крупинка за крупинкой собирается наследие одной семьи. Судьба за судьбой – русская история.

Что мы еще увидим в земной жизни? Покой нам только снится. Постранствуем по России. До свиданья, дедушка-медведушка, Алексей Никанорович Комаров.

Муж, глядя на написанное улыбается, говорит: навестим Соколову Пустынь.

Все может быть.